Содержание
- 1 Мифы и реалии террора
- 1.1 Мифы и реалии террора
- 1.1.1 Миф 1: Советские репрессии завершились десятки лет назад, и сейчас от этого периода сохранились лишь документы в архивах.
- 1.1.2 Миф 2: Места массовых захоронений известны из сохранившихся документов. Установлено, кто и где похоронен.
- 1.1.3 Миф 3: Репрессивный механизм работал сам по себе: решения принимались на местах, а Сталин как глава государства не имел представления о масштабах террора.
- 1.1.4 Миф 4: Власти и исполнители не получали никакой выгоды от репрессий. Они рассматривали происходящее исключительно с идеологической точки зрения — как «чистку» от неблагонадежных элементов.
- 1.1.5 Миф 5: Судьи и члены особых троек НКВД даже если и считали, что человек, попавший под репрессии, невиновен — не говорили об этом, так как это противоречило политике партии.
- 1.2 Мифы и реалии террора
- 1.2.1 Миф 1: Советские репрессии завершились десятки лет назад, и сейчас от этого периода сохранились лишь документы в архивах.
- 1.2.2 Миф 2: Места массовых захоронений известны из сохранившихся документов. Установлено, кто и где похоронен.
- 1.2.3 Миф 3: Репрессивный механизм работал сам по себе: решения принимались на местах, а Сталин как глава государства не имел представления о масштабах террора.
- 1.2.4 Миф 4: Власти и исполнители не получали никакой выгоды от репрессий. Они рассматривали происходящее исключительно с идеологической точки зрения — как «чистку» от неблагонадежных элементов.
- 1.2.5 Миф 5: Судьи и члены особых троек НКВД даже если и считали, что человек, попавший под репрессии, невиновен — не говорили об этом, так как это противоречило политике партии.
- 1.1 Мифы и реалии террора
Мифы и реалии террора
30 октября — это День памяти жертв политических репрессий. В Советской России репрессии начались сразу после Октябрьской революции и приобрели массовый характер после укрепления Сталина во власти. А в 1937 году нарком внутренних дел СССР Николай Ежов издал приказ №00447, который дал старт Большому террору. Документ требовал расстрелять 82 700 человек и еще 193 400 человек выслать в лагеря. В дальнейшем эти цифры были многократно превышены. По подсчетам международного общества «Мемориал», общее число репрессированных — в том числе раскулаченных и насильственно перемещенных — может достигать 12 млн человек. Но официально установлены имена примерно 3,1 млн. Исследователи архивов говорят: тема репрессий еще не изучена до конца, а работа с документами зачастую приносит неожиданные подробности. «Коммерсантъ» предложил экспертам рассказать исторические факты, которые их больше всего поразили — и которые развенчивают устоявшиеся мифы о советских репрессиях.
Миф 1: Советские репрессии завершились десятки лет назад, и сейчас от этого периода сохранились лишь документы в архивах.
Факт: ГУЛАГ остается не только в архивных документах. Жертвы сталинских репрессий живут сегодня и могут поделиться воспоминаниями.
Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:
«ГУЛАГ — он рядом, вернее, его жертвы рядом. Они могут быть нашими соседями по лестничной клетке. У меня так и случилось — дедушка из соседней квартиры был в лагерях. И я об этом узнал совершенно случайно, уже работая в музее. В Москве до сих пор живут люди, которые прошли через лагеря. Их остались единицы, и они попадали туда детьми. Есть от этого ощущение непрерывности: жертвы репрессий жили не когда-то давно — они еще недавно были с нами. А если говорить про детей, которые родились в ссылках, которых отправили в детские дома после расстрела родителей,— этих людей очень много. И я их часто встречаю. Например, на блошином рынке начинаешь разговаривать с человеком, который продает какие-то старинные вещи,— а он родился в лагере. Водитель в маршрутке, или просто человек в вагоне метро видит, что я читаю про ГУЛАГ, и начинает рассказывать про свою жизнь. Вот эта близость каждый раз меня поражает».
Миф 2: Места массовых захоронений известны из сохранившихся документов. Установлено, кто и где похоронен.
Факт: Многие места захоронений не выявлены, где они находятся — неизвестно. Что касается имен, то даже в Москве нет полных данных обо всех расстрелянных и закопанных на «полигонах».
Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:
«Мы до сих пор не знаем всех мест массовых захоронений. У нас есть спецобъект «Коммунарка», Бутовский полигон — известные географические точки, но мы до сих пор не знаем до конца, кто там захоронен. И еще есть огромное количество мест, которые вообще неизвестны. Там лежат десятки тысяч, сотни тысяч наших сограждан. Казалось бы, сегодня — XXI век, Россия строит свое будущее… Но даже в Коммунарке, на территории Новой Москвы, мы только в прошлом году закончили исследования и выявили места массовых захоронений. Прямого указания от правительства — выявить места массовых захоронений — нет. Это все делается по инициативе людей в регионах. Более того, они сталкиваются с препятствиями: возбуждаются административные дела под разными предлогами либо людям прямо говорят, чтобы они перестали заниматься поисками. Все это противоречит концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Для нас сейчас это большая цель — выявить все места массовых захоронений».
Миф 3: Репрессивный механизм работал сам по себе: решения принимались на местах, а Сталин как глава государства не имел представления о масштабах террора.
Факт: Сталин лично курировал весь документооборот, касающийся репрессий. Он не только подписывал разрешения увеличить расстрельные списки, но даже указывал, какие процессы освещать в прессе.
Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:
«Все процессы вокруг приказа №00477 курировал лично Сталин. Даже мелкие вопросы — например, про освещение в прессе показательных процессов. На самом приказе №00447 нет подписи Сталина, это дело рук Ежова. Но понятно, что Ежов лишь исполнитель. А вот все остальные шифрограммы, которые касались этого приказа, приходили лично Сталину, и он подписывал все, даже про незначительные вещи. И все проходило через главу государства. Его визы были в том числе на таких кровавых документах, как «тысяча человек расстреляны, дайте лимит еще на 500». Поражает, что над репрессиями был такой чиновничий аппарат, и один человек все это курировал. Репрессивный механизм, который управлялся одним человеком».
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Миф 4: Власти и исполнители не получали никакой выгоды от репрессий. Они рассматривали происходящее исключительно с идеологической точки зрения — как «чистку» от неблагонадежных элементов.
Факт: У репрессий была имущественная сторона: нажитое «врагами народа» имущество можно было отнять и оставить себе. «Чистка» превратилась в мародерство.
Оксана Труфанова, юрист, автор книги «Большой террор в Челябинской области»:
«Поражают факты вымогательства. Когда следователь НКВД, уже зная, что человек обречен, будет расстрелян, обещает ему лучшую участь, если его родственники принесут ему деньги или одежду. Люди пишут семьям, просят высылать на имя следователей «валенки теплые», «30 рублей денег», а через три дня их расстреливают. Такое было с челябинцем Иваном Чевардиным, которого расстреляли как «врага народа» в 1938 году. Также мне рассказывала малолетняя узница Акмолинского лагеря жен изменников родины (в Казахстане.— “Ъ”), которая сейчас живет в Израиле, что то же самое было в Минске. Жена на имя следователя носила передачки мужу, а муж уже был расстрелян. То есть это был способ заработка».
Миф 5: Судьи и члены особых троек НКВД даже если и считали, что человек, попавший под репрессии, невиновен — не говорили об этом, так как это противоречило политике партии.
Факт: Судьи и члены особых троек НКВД могли заявить, что человек, попавший под репрессии, невиновен. Но их карьера в дальнейшем резко обрывалась.
Сергей Прудовский, исследователь архивов, автор книги «Спасская красавица» о его репрессированном деде и «харбинской операции» НКВД:
«Я знакомился с делом 23-летней Надежды Шеремет-Шевченко, она приехала из Харбина в СССР в 1935 году после продажи Китайско-Восточной железной дороги. В начале 1937 года военный трибунал Харьковского военного округа осудил ее и дал пять лет по ст. 54 УК УССР (контрреволюционная деятельность.— “Ъ”). В ее деле я нашел поразительный документ — особое мнение члена военного трибунала Яна Клявина-Вахсмана, который заявил, что она полностью невиновна. Через несколько месяцев после вынесения особого мнения он перестает быть судьей, переезжает в Москву, с августа 1937 года работает в Кашире заведующим лесхозом. Там его и арестовывают и расстреливают по обвинению в участии в фашистской латышской организации.
Выдержка из особого мнения Яна Клявина-Вахсмана за 10.02.1937: «Исходя из вышеизложенного — я считаю, что Шеремет-Шевченко не виновна за то, что ее с малых лет воспитывали в духе фашизма и антисоветских настроений и в том, что она жила в Харбине при родных у белогвардейских эмигрантов и в том, что она никогда не жила в СССР,— судить (за это) нельзя, как равно и нельзя ее обвинять и судить за то, что она состояла в фашистской организации, живя среди эмигрантов, воспитываясь в ее среде, даже в той же эмигрантской русской гимназии, где ее воспитывали в антисоветском духе и против Советской власти, но нужно учесть, что с момента ее приезда в СССР она с радостью и любовью относится к Советскому Союзу как к своей родине, вырвавшаяся из того гнусного общества белогвардейских эмигрантов, где кроме клеветы на СССР она ничего не слышала, здесь она с любовью отдает себя творческой работе вместе со всем рабочим классом Советского Союза, строящим социализм, считаю, что ее не за что наказывать, а наоборот, нужно дать ей возможность жить на свободе».
Мифы и реалии террора
30 октября — это День памяти жертв политических репрессий. В Советской России репрессии начались сразу после Октябрьской революции и приобрели массовый характер после укрепления Сталина во власти. А в 1937 году нарком внутренних дел СССР Николай Ежов издал приказ №00447, который дал старт Большому террору. Документ требовал расстрелять 82 700 человек и еще 193 400 человек выслать в лагеря. В дальнейшем эти цифры были многократно превышены. По подсчетам международного общества «Мемориал», общее число репрессированных — в том числе раскулаченных и насильственно перемещенных — может достигать 12 млн человек. Но официально установлены имена примерно 3,1 млн. Исследователи архивов говорят: тема репрессий еще не изучена до конца, а работа с документами зачастую приносит неожиданные подробности. «Коммерсантъ» предложил экспертам рассказать исторические факты, которые их больше всего поразили — и которые развенчивают устоявшиеся мифы о советских репрессиях.
Миф 1: Советские репрессии завершились десятки лет назад, и сейчас от этого периода сохранились лишь документы в архивах.
Факт: ГУЛАГ остается не только в архивных документах. Жертвы сталинских репрессий живут сегодня и могут поделиться воспоминаниями.
Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:
«ГУЛАГ — он рядом, вернее, его жертвы рядом. Они могут быть нашими соседями по лестничной клетке. У меня так и случилось — дедушка из соседней квартиры был в лагерях. И я об этом узнал совершенно случайно, уже работая в музее. В Москве до сих пор живут люди, которые прошли через лагеря. Их остались единицы, и они попадали туда детьми. Есть от этого ощущение непрерывности: жертвы репрессий жили не когда-то давно — они еще недавно были с нами. А если говорить про детей, которые родились в ссылках, которых отправили в детские дома после расстрела родителей,— этих людей очень много. И я их часто встречаю. Например, на блошином рынке начинаешь разговаривать с человеком, который продает какие-то старинные вещи,— а он родился в лагере. Водитель в маршрутке, или просто человек в вагоне метро видит, что я читаю про ГУЛАГ, и начинает рассказывать про свою жизнь. Вот эта близость каждый раз меня поражает».
Миф 2: Места массовых захоронений известны из сохранившихся документов. Установлено, кто и где похоронен.
Факт: Многие места захоронений не выявлены, где они находятся — неизвестно. Что касается имен, то даже в Москве нет полных данных обо всех расстрелянных и закопанных на «полигонах».
Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:
«Мы до сих пор не знаем всех мест массовых захоронений. У нас есть спецобъект «Коммунарка», Бутовский полигон — известные географические точки, но мы до сих пор не знаем до конца, кто там захоронен. И еще есть огромное количество мест, которые вообще неизвестны. Там лежат десятки тысяч, сотни тысяч наших сограждан. Казалось бы, сегодня — XXI век, Россия строит свое будущее… Но даже в Коммунарке, на территории Новой Москвы, мы только в прошлом году закончили исследования и выявили места массовых захоронений. Прямого указания от правительства — выявить места массовых захоронений — нет. Это все делается по инициативе людей в регионах. Более того, они сталкиваются с препятствиями: возбуждаются административные дела под разными предлогами либо людям прямо говорят, чтобы они перестали заниматься поисками. Все это противоречит концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Для нас сейчас это большая цель — выявить все места массовых захоронений».
Миф 3: Репрессивный механизм работал сам по себе: решения принимались на местах, а Сталин как глава государства не имел представления о масштабах террора.
Факт: Сталин лично курировал весь документооборот, касающийся репрессий. Он не только подписывал разрешения увеличить расстрельные списки, но даже указывал, какие процессы освещать в прессе.
Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:
«Все процессы вокруг приказа №00477 курировал лично Сталин. Даже мелкие вопросы — например, про освещение в прессе показательных процессов. На самом приказе №00447 нет подписи Сталина, это дело рук Ежова. Но понятно, что Ежов лишь исполнитель. А вот все остальные шифрограммы, которые касались этого приказа, приходили лично Сталину, и он подписывал все, даже про незначительные вещи. И все проходило через главу государства. Его визы были в том числе на таких кровавых документах, как «тысяча человек расстреляны, дайте лимит еще на 500». Поражает, что над репрессиями был такой чиновничий аппарат, и один человек все это курировал. Репрессивный механизм, который управлялся одним человеком».
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Фото: предоставлено Музеем истории ГУЛАГа
Миф 4: Власти и исполнители не получали никакой выгоды от репрессий. Они рассматривали происходящее исключительно с идеологической точки зрения — как «чистку» от неблагонадежных элементов.
Факт: У репрессий была имущественная сторона: нажитое «врагами народа» имущество можно было отнять и оставить себе. «Чистка» превратилась в мародерство.
Оксана Труфанова, юрист, автор книги «Большой террор в Челябинской области»:
«Поражают факты вымогательства. Когда следователь НКВД, уже зная, что человек обречен, будет расстрелян, обещает ему лучшую участь, если его родственники принесут ему деньги или одежду. Люди пишут семьям, просят высылать на имя следователей «валенки теплые», «30 рублей денег», а через три дня их расстреливают. Такое было с челябинцем Иваном Чевардиным, которого расстреляли как «врага народа» в 1938 году. Также мне рассказывала малолетняя узница Акмолинского лагеря жен изменников родины (в Казахстане.— “Ъ”), которая сейчас живет в Израиле, что то же самое было в Минске. Жена на имя следователя носила передачки мужу, а муж уже был расстрелян. То есть это был способ заработка».
Миф 5: Судьи и члены особых троек НКВД даже если и считали, что человек, попавший под репрессии, невиновен — не говорили об этом, так как это противоречило политике партии.
Факт: Судьи и члены особых троек НКВД могли заявить, что человек, попавший под репрессии, невиновен. Но их карьера в дальнейшем резко обрывалась.
Сергей Прудовский, исследователь архивов, автор книги «Спасская красавица» о его репрессированном деде и «харбинской операции» НКВД:
«Я знакомился с делом 23-летней Надежды Шеремет-Шевченко, она приехала из Харбина в СССР в 1935 году после продажи Китайско-Восточной железной дороги. В начале 1937 года военный трибунал Харьковского военного округа осудил ее и дал пять лет по ст. 54 УК УССР (контрреволюционная деятельность.— “Ъ”). В ее деле я нашел поразительный документ — особое мнение члена военного трибунала Яна Клявина-Вахсмана, который заявил, что она полностью невиновна. Через несколько месяцев после вынесения особого мнения он перестает быть судьей, переезжает в Москву, с августа 1937 года работает в Кашире заведующим лесхозом. Там его и арестовывают и расстреливают по обвинению в участии в фашистской латышской организации.
Выдержка из особого мнения Яна Клявина-Вахсмана за 10.02.1937: «Исходя из вышеизложенного — я считаю, что Шеремет-Шевченко не виновна за то, что ее с малых лет воспитывали в духе фашизма и антисоветских настроений и в том, что она жила в Харбине при родных у белогвардейских эмигрантов и в том, что она никогда не жила в СССР,— судить (за это) нельзя, как равно и нельзя ее обвинять и судить за то, что она состояла в фашистской организации, живя среди эмигрантов, воспитываясь в ее среде, даже в той же эмигрантской русской гимназии, где ее воспитывали в антисоветском духе и против Советской власти, но нужно учесть, что с момента ее приезда в СССР она с радостью и любовью относится к Советскому Союзу как к своей родине, вырвавшаяся из того гнусного общества белогвардейских эмигрантов, где кроме клеветы на СССР она ничего не слышала, здесь она с любовью отдает себя творческой работе вместе со всем рабочим классом Советского Союза, строящим социализм, считаю, что ее не за что наказывать, а наоборот, нужно дать ей возможность жить на свободе».